Форум » Мучилище » The path to the pond\Путь к пруду. » Ответить
The path to the pond\Путь к пруду.
Plague: Извилистая дорога к Пруду Слез, по которой, несмотря на колдобины и ямы, довольно свободно проедет карета. Тем не менее в определенных местах путь сужается и следует быть как можно более аккуратными... никто ведь не хочет захлебнуться в грязи?
Ответов - 8
Count Bonaventura: Бравые бойцы из вверенной гвардии графу Бонавентуре уже отправились по его распоряжению патрулировать наиболее опасные точки в родном государстве. Эти молодчики без страха и упрека с одинаковым квадратными лицами и хмурыми выражениями физиономий, а какими же еще могли быть лица рядовых, уж точно не светится всеми красками радости. И в дождь, и в слякоть, и в холод солдатам отводилась одна из самых тяжелых миссий. Именно их потом и кровью, сильные мира сего добивались поставленных задач. Если задуматься, то гораздо сложнее приходилось этим пешечкам, которые по своей сути не знали, останутся ли они в живых после очередной вылазки. Да, если кто-нибудь погибнет, лишь их командир скажет пару слов о данном солдате, толком и не зная чего говорить, да выдаст жалование за три месяца вперед его семье, дабы тем хватило его на некоторое время. Солдат мало на что имел права, даже право на жизнь казалось довольно сомнительным для этого контингента. А ведь говорили же, что они устраивали пьяные драки в кабаках, ну а вы представьте себя на их месте. Как жить? Если каждый твой день можно считать последним, когда твой боевой товарищ стоял подле тебя и вы общались, а через несколько мгновений он лежит мертвый. Как жить? Разумеется, после подобных встрясок ты и идешь в многолюдное место праздных и расслабленных людей и напиваешься до того состояния, когда проваливаешься в глубокую темную яму, засыпая без сновидений. И только попробуйте упрекнуть обычного рядового?! Его дело маленькое либо погибнуть, либо выжить. Вот и сейчас бойцы занимались прочесыванием территории, в последнее время в отряде, что называется, царила тишина, после глупой смерти Уилксона, который был тем самым фундаментом, на котором строились взаимоотношения между гвардейцами, ребята перестали общаться вовсе. Каждый из них в глубине души мечтал о внимании к своей персоне и о заботе, но все как один страшились подобных эмоций.
Robber Girl: И уж если выбирать между душным зноем и непроглядным ливнем, то жара выигрывает просто как нечего делать и маленькая тележка рому в придачу. Разбойница остановилась на мгновенье и стряхнула мокрую чёлку с глаз, оглядывая отряд. Каждый был вымочен ливнем до нитки, и все вместе они представляли собрание обезличенных погодой призраков, собравшихся вдруг в дождь на край света. Отряд шёл почти всегда несколько в гору, медленно полз , справляясь с потоками размытой земли, уносящими их обратно. Тянувшими домой. Разбойница почувствовала, как медленно съезжает с выступа, который одолевала примерно 4 минуты до этого, и, перехватив протянутую товарищем руку, тронулась с места. Им пришлось исключить главную дорогу из своего маршрута. По понятным причинам пришлось. Теперь они ползли тропами, пробираясь через кустарники и обдирая ноги о камни. Но всё равно это уменьшало их пребывание в пути, шанс выпадал слишком заманчивый, чтобы жаловаться на поставленные правила. Разбойница бессмысленно выжала рукав. У самого основания пути они нашли два безымянных свежих следа, чудом не тронутых водой. Один принадлежал рядовому армии Красной Королевы безоговорочно. Далее какие-либо признаки присутствия Власти терялись.
Count Bonaventura: Дождь, слякоть, размытая дорога - казались малыми из бед рядовых. Злость на всю эту ситуацию нарастала подобно магме в жерле вулкана. «Вот бы кого-нибудь найти и прирезать…» Думалось Фаерфу, старшине гвардейцев. Он сделал знак, и отряд остановился, повернувшись к своим бойцам, приказал им двигаться куда более бесшумно, а свои следы тут же стирать, дабы не смущать свою добычу. Откуда не возьмись, явился рядовой Лидс, с частью отряда, доложился о том, что главная дорога полностью прочесана и контролируется часть отряда. Мужчина, вздохнул, предстояла не самая приятная работенка, заговорщики не прятались на главной дороге, следовательно пошли обходными. Что делают гвардейцы в подобных случаях? Разумеется, используют камуфляж и продумывают новые тактические ходы. Секунда, и старшина приказывает всем выйти на тропу к лесу и окрестностям, да и вымазаться в грязи, мгновение и отряд выходит на тропинку, около которой наблюдается жижа из земли и грязи, ливень прошел на ура. Этим молодчикам было по сути все равно в чем вымазаться, так как на их жизненном пути встречалось всякое, какая разница кровь, земля, песок или еще какая-нибудь мерзость?! Главное результат, а грязь можно смыть в банях при казарме, после чего рассказывать воякам о том, как выполнял новое задание, после чего выпить и устроить пирушку. И вот старшина уже во всю обмазывается жижей, с ног до головы, его примеру следуют и остальные. Теперь они ничем не отличаются от кучек с этой самой грязью, приходиться идти сгорбившись, тот кто следует последним, пытается ликвидировать оставленные следы, впрочем ныне это и не особо важно, часть отряда на главной дороге, уж эти бойцы как никто иной может постоять за себя, а с ними и племянник старшины Эймос, паренек довольно разумный, часть отряда осталась на дорогах примыкающих к главной, этим ребяткам придется быть на виду и делать вид, этого самого «Бравого отряда Красной Королевы». Так же они уже уничтожили следы тех, кому пришлось прочесывать лес. Что же игра началась!
Robber Girl: Все были вольны передумать и выбрать себе какое-нибудь другое будущее..или какое-нибудь другое прошлое. Всё бы закончилось… просто они остались. Дождь превратился в стену. Разбойники тяжело ступали, проваливаясь до голени в поток реки, хлынувшей сверху, и пропадали в занавесах добротного серого ливня. Шум воды рос. Мягкие ненадёжные кусты кончились; то, что было некогда проверенными тропами, уводило в темнеющую дождливую чащу и терялось на расстоянии брошенного камня. Большая часть отряда рассредоточилась в родной среде, ощущая знакомое лесное покровительство, и пропало из виду. Но никто не исчез и не отстал, присутствие каждого витало поблизости и ощущалось кровно и прочно. И был ещё кто-то. Не близко, но совсем скоро. Разбойница точно знала направление этого «скоро». В перелеске струи дождя урезались вдвое, как и освещение, небесные ручьи бежали по стволам и листьям, поили землю, превратившуюся в болото. После полуминутной передышки ощущение времени вновь вернулось, и партизанка чувствовала, как оно ускользает из рук. Теперь разбойники двигались короткими перебежками от ствола к стволу одним организованным целым существом, изредка постукивая по древесине для связи. Командир двигалась в первых рядах, задавая направление. Намеченная тропа метрах в 50 впереди круто извивалась и пропадала среди бурелома, окутанная просветом – перелесок грозился иссякнуть. По наблюдениям двоих подручных, они прошли около трети пути. Разбойница вытянулась в струнку и прильнула к стволу дерева, как к самому бесценном на земле человеку, позволив себе абсолютно выпрямиться впервые за время пути. Куски неба среди сырых крон едва заметно посветлели. Она знала, что ждёт за поворотом.
Count Bonaventura: Гвардия королевы не была заметна вовсе, покрытые грязью и листьями, они довольно быстро пробирались сквозь лесную чащу, пока ничего видно не было, но раз старшина дал приказ, у них не было права идти назад. Приказы высшего руководства не обсуждались, равно как и поступки, все эти ребятки никогда не думали о них как о равных, о людях. Они были выше их, раз за разом своими решениями, спасали их чертовы жизни из какой-либо передряги, Они были теми, кто их знал, кто по настоящему дорожил ими хоть никогда и не показывал этого. Просто если у кого-то из этих молодчиков были проблемы, не важно какие, жизнь всегда вносит коррективы в существование любого живого существа, старшина подходил, клал руку бойцу на плечо и произносил, тихим и вкрадчивым тоном: «Хреново? А могло быть еще хуже…» В казарме не место сантиментам и разговором о надежде на лучшее, ибо все это беспечные иллюзии гражданского населения, у военных может быть либо «хреново», либо «еще хуже». А рядовой смотрел на своего старшину и лишь кивал не в силах ответить, а зачем бесполезный разговор, когда и говорить-то толком не о чем? Когда кто-то не в духе, у него на роже всегда все написано и не надо быть великим психологом и ясновидящим, чтобы этого не заметить. Поэтому старшина и замечал, ведь когда у твоих ребяток в казарме пирушка, а кто-то сидит сжимая в руках листок с письмом и выглядит так, словно съел ведро какой-то дряни, все ясно. Либо кто-то болен, либо родня портит настроение своими придирками, либо любимая ушла к другому и не нашла ничего лучше, как написать солдату в письме: «Ты чудовище, а я нашла себе внимательного и заботливого…» Таких житейских историй было очень много, со стороны кажется, что переживет, а солдат и продолжал жить дальше, уже без надежды на то, что кому то, кроме старшины есть до него хоть какое-то дело, он с радостью бросался вперед не щадя живота своего, его жизнь копейка, а так хоть старшина порадуется победе, пускай платой была чья-то жизнь. Старшина двигался быстрее остальных от него многое зависело, он вообще ни о чем не думал во время подобных операций, не зримо он чувствовал чье-то присутствие, не даром как-то граф Бонавентура назвал его «отличной охотничьей собакой» при разговоре о реинкарнациях. Вот и сейчас «ищейка» учуяла чужаков. Пролесные тропки, на них не оставалось следов, дождь смывал их к злости гвардейцев и на радость предателям, но в то же время так же и предатели не могли отыскать тех кто за ними охотился. Очередная тропка и вот, старшина замечает какое-то движение, на его лице покрытом грязью появляется не кое подобие хищной ухмылки. «Нашлись…» Он остановился и буквально в рос в землю, важно было затихнуть и изучить своих противников, те кто шел за ним так же стали недвижимы и не видны сквозь массив кустарников, которые оказались весьма кстати. Тишина абсолютная, не слышно вообще не звука, старшина и его бойцы следили за теми, кого искали. Дорога злоумышленников была явно через них, пойдут назад, окажутся в лапах его отряда, пойдут на главную дорогу у его бравого родственника. Только вперед...
Robber Girl: В заданных погодных условиях – открытый ливень – простецкая маскировка грязью неприемлима, ибо смывается. Как и всякого рода супержирная глина. Ничего личного, просто глаз дерёт, когда читаешь. И ещё этот, серый, который называется сигаретный пепел. Для трущобных воинов горсти душистого хорошего контрабандного табака были сродни чуду. На юге Страны табаком не торгуют, да и на востоке его особенно нет… но в этих проклятых Бермаглотом дворцах его просто огромное количество… Между тем природа вымерла. Отчасти влиял ураган, хотя, обманывай – не обманывай, их выкуривали поджогами, травили и отстреливали, дабы сократить армию сказочного Неповиновения Её Величеству… их – всякую теплокровную мыслящую тварь. Только стальная воля Революции могла завести лесных воинов сюда. Дождевые струи падали отовсюду: с неба, от земли, со скользких древесных стволов. Несмотря на такое количество сырости, холода они не несли. В висках стучали набаты… память о последних двух днях отшибло напрочь. Пара вольных стрелков уже заняли позиции и только и ждали, что им отдадут приказ. А меж тем главная Зубная Фея сегодня не почтила вон те вон кусты своим присутствием, положим, титул Графа ей присуждали определённо при дворе. Уличные партизанские кооперативы были другого мнения. «Белоручки,»- прошипел сквозь зубы разбойник потрепанной наружности и прибавил к сказанному крепкое непечатное ругательство. Разбойница, припавшая на одно колено рядом, растянулась в широчайшей улыбке и задрожала от короткого приступа беззвучного смеха. Греховная мысль о перспективе дипломатических переговоров ставила сложившееся положение в комичные рамки типичной сказочной увертюры, хотелось верить, что книжные законы сыграют и на этот раз по своим безапелляционным правилам. Оставалось ждать, кто сделает первый ход.
Count Bonaventura: Ребята старшины готовы были сорваться со своих мест хоть сейчас, но приказа не поступало. А за самоволку могли наказать двадцатью плетьми, в принципе здоровый детина мог выдержать куда больше, но после подобной неосмотрительности в своем отряде он мог стать изгоем, другие бы сторонились его. Если же он решился на самоволку, то что уж говорить о его отношении к ребятам и старшине. Поэтому никто не двигался, гвардейцы словно валуны вросли в землю, каждый уже предвкушал сражение, которое эти повстанцы дадут, многие так и останутся лежать на поле, а тот кто уцелеет будут после рассказывать об этой миссии. «Зачем воевать?» Как то спросила у старшины его племянница, милая маленькая девочка лет пяти. «Почему нельзя отпустить тех кто ошибался, сказать им что так себя вести плохо и отпустить?» Второй вопрос поставил его в тупик, но он нашелся что ответить. «Милая, если мы отпустим хотя бы одного, то он отнюдь не будет испытывать благодарности, а через пару часов приведет за собой еще большее количество недоброжелателей и мой отряд понесет гораздо большие потери! Знаешь, это тоже самое, если ты отпустишь таракана, тот вновь заберется к тебе домой со своими друзьями. Такова жизнь девочка моя. Что касается войны, то недопонимание между власть имущими было всегда. Войны? Не было ни дня когда кто-то бы не ссорился. Только представь, тот соседский мальчишка который задевает тебя, представь что он не один, а у него есть друзья, которые будут так же высмеивать тебя? Спроси их – зачем? У каждого найдутся причины! Что сделаешь ты? Обидишься и тоже соберешь друзей, чтобы проучить обидчиков? Ведь так?! Это и есть признак войны. Повод всегда найдется. Что касается меня, то мое дело маленькое, выполнять задания и заботиться о моих ребятках…» Тогда умный ребенок улыбнулся и кивнул, девочка конечно мало что поняла, но смысл старшина смог до нее донести. Он внимательно следил за повстанцами, мысленно прикидывая сколько же их в этом проклятом месте, и как лучше начинать атаку. Хотелось прощупать противника, дать ему шанс на победу. Воздух ионизировался, адреналин в крови был необычайно высок, эти ощущения чрезвычайно нравились бывалому вояке.
Robber Girl: …Теперь мысль была отполирована до блеска и светилась в темноте без постороннего лучистого источника. И она была настолько простой и гениальной, что Разбойницу передёрнуло и подбросило. Это едва ли сработало бы, но подарило бы шанс выиграть немного времени… Без посторонних знаков и предисловий Разбойница резко поднялась на ноги и двинулась через кусты. - Эй, - девчонка старалась делать больше шуму и лезла через бурелом с усердием шатуна, раскачиваясь и треща ветками что есть сил. – Мои достопочтенные барышни! – её почти не было видно, однако по-мальчишески грубый голос делал её надвигающийся силуэт более чем осязаемо-зримым, - я совершенно не хочу отрывать вас от столь приятного зрелища в лице моих парней, простите, сегодня они малость того, не в форме, мы с утреца выкушали по большой для настроения, а закусить забыли. Но всё равно, каждый на вес золота, а в быту скромны, как сицилийские девственницы, - над кустарником взъерошенная голова Разбойницы, непроницаемое лицо с дежурной улыбкой и высоко поднятые руки, перемотанные бинтами и кожаными ремнями. – Прелестницы наши, -одежда трещала по швам, цепляясь за шипы растения. Единственное, что действительно мешало, -постоянно чудилось, будто над ухом щёлкал кнут. Партизанка ныне представляла из себя весьма неоднозначное зрелище, выбравшись из поросшей канавы с видимым трудом. - Будем знакомы?
полная версия страницы