Форум » Мучилище » Ruins of manor\Развалины поместья. » Ответить
Ruins of manor\Развалины поместья.
Panic attacks: Когда-то в этом особняке жил какой-то феодал. Но теперь от дома остались лишь развалины - после того, как подняли восстание его проникшиеся идеей революции слуги. Слуг перебили, но особняк восстанавливать не стали и феодал переехал в другое свое поместье. А на обгоревших развалинах теперь редко кого можно увидеть...
Ответов - 6
Tibul, the Gymnast: Неласковая, хмурая осень, казалось, была создана настроением, царившем в Стране Чудес. Казалась, будто существующие существа забыли все яркие краски, сосредоточившись на старательном выживании, обильно присыпанном страхом и/или жаждой власти. Говоря казенным языком, социальные проблемы были неизбежны. Равно как и любые проблемы любого рода, разве если долго пытать гнуть железный прут, проверяя его на прочность, а то и вовсе не замечая все возрастающей нагрузки, не выстрелит ли он одним мгновеньем, раздирая плоть времени, выкалывая глаза и вспарывая лицо. Или, в лучшем варианте, срывая маску вместе с кожей. Жизнерадостная перспектива, не правда ли? Только не моя и не твоя вина в том, что мы стали участниками глубинного погружения в ад. Метафоричность творит чудеса, только не способствует состраданию, ибо как можно прочувствовать до конца смрад полуразложившейся осени как не в стране, где с каждым днем все сильнее ощущалось приближение невнятного зла, исходящего то ли от прогнившей и самодурской власти, то ли от неведомых врагов, лиха, подстерегавшего на каждом шагу? Тибулу было плевать и на зарвавшеюся власть, и на лихо, он редко поддавался страху, но еще реже терял веру в счастливый финал. Тот, кто его сочинил, наверное, позабыл рассказать акробату о сказках с нелепыми концовками, не оставляющими право надеяться. А что может лучше всего прочего укрепить боевой дух их маленькой армии, как не представление? Смех на грани выживания, улыбайся, придурок, если не хочешь пополнить ряды сожранных осенью и лизоблюдством. Улыбайся всем назло, шагай по лужам, настороженно оглядываясь по сторонам и подмечая малейшие шорохи. Канатоходцу, одетому в неброское серое, такое же серое, как постылая осень, предстояло обследовать вдрызг заброшенное поместье, долгонько служившее пристанищем кому попало, а так же кому не попало. Попадало и тем и другим, но играть с вами в слова неинтересно, поэтому вернемся в одну из действительностей. Тибул с легкостью перемахнул через обвалившуюся стену и зашел внутрь. Именно здесь, в столь подозрительном месте им предстояло кое-что организовать, а, значит, все должно быть заранее осмотрено и проверенно. Камни неприятно хрустели под ногами, а потому повстанец старался двигаться как можно аккуратнее, как следствие – медленнее. Настороженный, словно сжатая пружина, он продолжал осматривать помещение за помещением, если можно назвать помещением залы, окаймленные, словно гнилыми зубами, обгоревшими остатками былого великолепия. В этом была особая, извращенная радость – устроить праздник повстанцев и сочувствующих в отобранном - пусть даже огнем - поместье. Тихо и гадко. Но вдруг уловился случайный шорох, словно бы ветку покатило ветром по камням.. только ветра не было. Тибул застыл, отступив в тень и нагнувшись, чтоб его не было видно из-за стены, прошаривая взглядом доступные окрестности. Снова движение. Наверняка его присутствие было обнаружено. Друг или враг? Машинально рука легла на пистолет. Увы, любимые ножи будут бесполезны здесь и сейчас. Канатоходец превратился в слух, медленно продвигаясь вдоль стены к ближайшему проходу, откуда и доносился шорох. Он был уверен, что незримый гость находится очень, очень близко. А чутье слишком редко подводило его…
White Rabbit: Тик, так... Тик... Так. Нет, все было не так. Все было не так, начиная с того самого момента, когда Белый Кролик впервые не опоздал. Мало того... Он оказался на месте раньше, чем планировал... Это без сомнения была вина времени. Этот подлец смеялся и корчил гримасы. Он то замирал, то бежал в вскачь. Он обводил вокруг пальца... Повинуясь внезапному порыву ярости, Белый Кролик запустил свои карманные часы в полет до ближайшего камня. "Ты еще пожалеешь об этом..." - Проскрипели они, прежде чем золотым боком соприкоснуться с холодной серой поверхностью. Кролик не ответил, лишь хохотнул и пошарив руками в пожухлой траве, убедился, что стекло разбилось. Осколок впился в указательный палец и капли рубинов потерялись среди мертвых листьев. А на платке, которым Белый поспешил обернуть, порез, выступила кровавая клякса. Тик... Так. Часы все еще шли. Они лежали в шаге левее и поблескивали корпусом. Так, тик... Кролик замер не сводя глаз с дьявольского устройства. Боясь моргнуть и упустить момент, когда оно пошевелится и бросится на утек, спасаясь от возмездия. Тик... Так? Не дожидаясь активных действий со стороны своих часов, Крол прыгнул на них, крепко прижав к земле, а затем сжав их в ладони так, что побелели костяшки пальцев. Все... Все. Мир вдруг стал невероятно ярким и шумным. Белый Кролик слышал, как в развалинах цокая острыми коготками по каменному полу, бегают крысы. Где-то далеко разговаривают люди и звучит легкая музыка. И холод. Отвратительное чувство, что ледяной воздух добрался до костей. Поежившись и обняв себя руками, Кролик, взглянул, наконец, на развалины поместья. Когда-то это был огромный особняк в стиле барокко, чей хозяин славился любовью к роскоши и показным радушием. Белый усмехнулся и, подойдя к обвалившейся прокопченной стене, прошептал: - Человек рожден для радости, но если счастья в жизни нет – он рад другому делать гадости и этой радостью согрет… За домом находится фруктовый сад с аллеями и заросшей зеленью беседкой. Не сдержав порыва настольгии шпион Ее Величества Червонной Королевы обошел развалины. Под сапогами хрустели сухие ветки, зола обильно прилипала к подошвам, ноздри втягивали пряный аромат пекла. При других обстоятельствах это можно было бы счесть за замечательную прогулку, полезную для здоровья. Но обстоятельства, складывались иначе... Вид выжженного сада неприятно царапнул мозг. Плачь скрюченных от боли яблонь скользнул по оголенным нервам, разрядом тока. Пульсирующей болью налилась голова и Кролик поспешил вернуться к дому, к тому, что от него осталось. Перескочив через пару растресканных ступеней, он вошел через некогда парадный вход. Странный выбор для агитации новых членов в свою антироялистскую секту... Хотя... Если задуматься, вовсе не странный. Скорее символический. Наглядный пример силы и мощи оппозиции. Дескать, эти смельчаки бросили вызов монархии и погибли в огне революции, но их имена навсегда останутся в наших сердцах. Они боролись и они победили! Идиоты... Белый Кролик раздраженно тряхнул головой и разжал ладонь. Глядя на покореженный циферблат карманных часов и слушая размеренные шаги времени в неподвижной тишине, он злился. Злился на себя, на саднящий порез, на пропитанный кровью платок, на непроверенные источники информации, на оппозицию, на черте что обитающее в Лесу... Однако уловив звук шагов, принадлежавший не времени, Кролик замер. Какими бы не были стены поместья - они были. Досадно... Ведь смотреть сквозь преграды Белый Кролик не умел. Зато умел быстро бегать... Неоспоримый плюс, для существа страдающего любопытством. Прошмыгивая под стенами, Белый переместился к источнику движения. Кто-то определенно решил составить компанию верному слуге Ее Величества. Вот только компания в этих краях была крайне не желательна, в силу своей ориентации на злостное нарушение законов и регулярные заговоры против короны. Рассмотреть пришельца, Кролику не удалось. Заметив оружие, тот поспешил ретироваться. Не из страха, что вы... Просто у него была аллергия на свинец. Комната, в которой находился Белый, некогда являлась гостиной, с камином у дальней стены. Собственно стен уже не осталось, зато камин мог предоставить временное убежище, потому и привлек внимание королевского шпиона. Шмыгнув в темный проем и забившись как можно глубже, Кролик замер, таращась туда, откуда вскоре должен был появиться неприятель. Разве может быть приятелем тот, кто желает сделать из тебя рагу? Вот то-то же...
Tibul, the Gymnast: Вы когда-нибудь рисковали? Едва справляясь с бешеным пульсом в ушах, вы, наверное, покупали билет-другой в лотерею, уверяя других, что не надеетесь ни на что, а потратили деньги просто от нечего делать. Однако в душе вы стыдливо опасались возможности проигрыша. Трусы! Можете ли вы понять жизнь, где каждая минута – ставка ва-банк, каждый шаг чреват смертельной опасностью, а вам, вообще говоря, по барабану, потому что иного способа скоротать свое личное бессмертие не желали бы никогда? К риску привыкаешь, словно к наркотику, постепенно, сминая страх, словно осколки стекла, в ладони. Не бояться ничего и никогда. Бросайся пафосными словами, кричи, пытайся достучаться до людских сердец, но не отступай. В этом была сила революционеров и слабость монархов, ибо последние, как правило, теряли всю свою смелость как только обретали власть. Если у тебя ничего нет, то ты не можешь это потерять. Старые софисты были трижды правы, хоть и лгуны по-своему. Тибул не боялся. Казалось, страха для него не существовало, кроме странного, порой мучительного беспокойства за своих товарищей. Он шел, не прикрываясь кольчугами, не пряча голову в шлем. Полагайся на судьбу и смейся, смейся, смейся, пусть ты будешь жить вечно с этим смехом или помрешь рано, но тебя запомнят таким, а значит ты все равно особый, глупец, не поддавшийся страху. Пистолет неприятно холодил ладонь. Канатоходец по долгу работы был неплохим стрелком, по крайней мере, достаточно метким, но было, по его мнению, в огнестрельном оружии что-то подлое, недостойное, но частенько использование оного было суровой необходимостью. Настороженно вывернуть из-за стены, в глазах Тибула плеснулась суровая решимость, губы плотно сжаты, лучше ненавидеть, чем пресмыкаться. А вот и наш расчудесный гость. Миг движения в соседней зале, но канатоходец быстро преодолевает расстояние, отделяющее его от существа по ту сторону. Забавно, на сей раз он гонится, а не отступает. Впрочем, судьба – штука переменчивая и не известно, чем обернется очередной ее фарс. Он знал, с кем на сей раз встретился, еще бы не узнать лизоблюда и трусливого подхалима. Вестник Королевы, хаха, гнилая власть, вечно загнанный, словно заяц.. нет, кролик! Неглупый, но преданный.. идее ли? Но одно Тибул знал точно: появление Белого не несло ничего хорошего, по крайней мере толку от него всегда было мало, зато вреда.. Гостиная. Прекрасное место для встречи. Повстанец знал, что Глашатаю было некуда отступать, а значит далеко сбежать он не успел. Поиграем в прятки? Раз-два, я тебя ищу, милый зайчишка, я бы с радостью продырявил твою шелковистую шерстку и сделал бы из тебя коврик. Ничего лишнего, просто мы по разные стороны баррикад. Тень, шорох камня. Плохо прячешься, а, может быть, тебя колотит от страха. Не примеряясь, подавив ненужные сомнения, Тибул выстрелил в нишу от камина (какой уж камин, если все поместье – одно сплошное пожарище). Кажется, срикошетило. Выбило каменную стружку. Снова выстрел. Выходи, дружочек..
White Rabbit: За свою короткую жизнь Белый Кролик успел убедиться только в одном: существуют на свете вещи абсолютные. Есть абсолютные власть и мощь, есть абсолютные Зло и Добро, есть абсолютная защита, существуют неоспоримые истины, но... нет одинаковых людей. Шаги приближались. Каждый шаг - погребальный набат. Белый Кролик не был трусом, просто знал, что против лома нет приема. А кидаться в рукопашную с человеком вооруженным пистолетом было до смешного нелепо... В который раз старик время замер. С кривой улыбкой он смотрел на съежившегося в темноте ниши Кролика и нашептывал: "Тик, так... Тик. Так, Белый. Кажется, ты, наконец, допрыгался? Знал бы насколько жалок сейчас..." Нет ничего хуже, чем находится в одиночестве, зная, что никто не придет на помощь, и об этом самом одиночестве думать, колоть орехи памяти щипцами самокритики... Говорят, что в критические моменты вся жизнь проносится перед глазами. Забавно, но Белый Кролик не увидел всю свою жизнь. То ли потому что и вспомнить-то было нечего, то ли по каким-то непонятным ему причинам. Зато увидел он себя в тот момент, когда все изменилось. Запах горящей бумаги… Горьковатый, несколько резкий, но приятный. Горящие письма… Из глаз медленно текут слезы… То ли от нежелания прощаться с прошлым, то ли от дыма… Скорее от дыма. Нет смысла жалеть прошлое. Оно уже было и его уже не будет вновь, потому что отрезан путь назад… Сожжены мосты, остались лишь обугленные бревна над пропастью, куда рухнуло все прежнее существование… Страна Чудес изменилась в одно мгновенье. Хотелось бы соврать, что ничего не предвещало беды, но не надо лгать хотя бы себе… Он смотрел на огонь, тот, что пожирал письма, тот, что пожирал его душу… Бушующий пожар, уничтожающий все… Абсолютно все. Оставляющий лишь пепел, такой же серый, как тот, что остается после сгоревшей бумаги… И уже не различить букв… И уже никогда не узнаешь, что на ней было написано… Вот только пепел от души - это не пепел от бумаги… Это были письма старых друзей, часть которых так неосмотрительно вступила в оппозицию. Хранить их было безрассудством. Сжавшее Крола в стальных объятиях беспокойство, уступило место панике. Которая все усиливалась, что казалось просто невозможным. Здесь не было темно. Развалины поместья лишь кое-где сохранили остатки потолка. Но Белый явственно видел, как из-за угла поползла тьма. Его парализовало. Не мигая он смотрел на того, кто вышел из-за стены, запоздало осознавая собственную глупость. Камин был единственным убежищем, и этот кто-то видел это не хуже самого Крола. К слову, этим кем-то был Тибул, ярый оппозиционер, чьим хобби было сочинятельство скверных стишков про монаршею власть. И, судя по выражению его лица, Тибул понял, кто прячется в камине. Но, возвращаясь к вопросу о различиях homo sapiens, хочется заметить, что сам Белый Кролик был наполовину человеком, кто знает худшая это была половина или с точностью до наоборот. Сам он над этим не задумывался, да и никто другой до сего момента не озадачился этим вопросом. Но факт остается фактом, когда первая пуля ударилась о камень над головой Кролика, а вторая чиркнула его по щеке, он пожалел не о короткой и беспросветной жизни, а том, что совершил глупость не придя одетый в мохнатую шкурку. Животные по-другому смотрят на мир и реагируют иначе, им чужда паника. Уши заложило при первом выстреле, потому второго Крол не услышал, зато почувствовал. Он взвизгнул, тоненько и совсем не так, как подобает визжать шпиону Ее Величества Червонной Королевы, если, конечно, у шпионов вообще есть право на подобные излишества (в должностной инструкции об этом не было сказано ни слова). В наступившей на миг тишине, прозвучал его дрожащий голос: - Не стреляйте больше, у меня слабый кишечник... Белый уже привык к тому, что периодически его язык начинал существовать отдельно от тела, потому, и на сей раз, не удивился.
Plague: ------ сцена заморожена. Требуются для продолжения: Тибул, Белый Кролик.
Tibul, the Gymnast: Гниль, падаль, гниль. Тибул не был благородным чистоплюем и, упаси боже, не стремился уступать врагу во имя справедливости, однако кое-какие представления о честности и нечестности у него все ж имелись. Убивать Крола в лицо было глупо. Абсурдно, бессмысленно. Хотя.. чего вы ждете от Страны Чудес, где давным-давно прошло время Чудес Добрых и наступило время Чудес Злых. Палец едва напрягся на курке. Один маленький нервный импульс, и он, гимнаст Тибул, будет забрызган кровью прислужника Ее Величества Свихнувшейся Стервы. Отлично, из маленьких побед составляется Победа, только, скажите на милость, какова цена борьбе, если ты не честен, если ты готов просто убить того, кто в сущности не нападал на тебя? Максимализм, – плюнете вы, - шутки, игры в благородство. Но это то, кем он был, кем он умрет, с пеной на губах доказывая, что убьет только вторым, только когда он будет защищать. Можно подумать, что своей борьбой против безумного правления Красной Королевы он пытался защитить именно таких, окончательно сбрендивших жителей Страны Чудес. Плоть и кровь жутковатого мира темных сказок. - Шпионишь? Вынюхивешь? Ищешь нас? – негромко спросил Тибул, не скрывая презрения. Ему хотелось ударить Крола в живот, да побольнее, но какой же из него тогда, простите, гринписовец? Защитник животных и прочей мрази. Он сплюнул в сторону. - Проваливай, пока я за тобой смотрю и подлечи кишечник, а то мне жалко тебя убивать. Передай Ее Дурости, что ты еще и трус. ..Внутренности сводило от ярости и бессилия, губы сжались в тонкую полоску злости. Тибул проводил взглядом Кролика, по-прежнему держа его на прицеле, и бесшумно покинул руины поместья. Здесь ему делать было нечего. --> Штаб повстанцев
полная версия страницы